В 1782 году знаменитым московским зодчим был построен великолепный дом на Тверской улице для генерал-губернатора Москвы Захара Чернышева. Казна выкупила дом после смерти Чернышева, и он стал использоваться в качестве резиденции столичных градоначальников.
История этого монументального здания в стиле классицизма с тех пор связана с именами московских генерал-губернаторов. Об обитателях дворца вполне можно было бы написать книгу. Но в этой статье лишь краткий рассказ о некоторых из них.
Фото 1. Улица Тверская, 13 - здание Мэрии города Москвы
Дмитрий Голицын - московский генерал-губернатор, который, помимо всего прочего, известен тем, что при нем запущен в работу Мытищинский водопровод и открылась первая московская городская больница (Первая градская, так она называется и до сих пор).
Арсений Закревский, прозванный москвичами за свое самодурство Чурбан-пашой, считавший своим правом на все устанавливать регламент, вплоть до времени окончания балов. Как с сарказмом заметил приближенный императора Николая I, назначение Закревского привело к тому, что Москва отныне не только святая, но еще и великомученица.
Больше 25 лет Москвой правил Владимир Андреевич Долгоруков - «хозяин Москвы». Во время этого правления была начата электрофикация Москвы, проложена конка (прообраз нынешнего трамвая) и завершено строительство известного нам ГУМа, в то время называвшегося Верхними торговыми рядами.
Фото 2. До революции 1917 года дом предназначался для московских
генерал-губернаторов
Однажды произошла занятная история, связанная с генерал-губернаторским домом на Тверской, 13.
Вхожий на балы к Долгорукому под видом состоятельного помещика авантюрист Шпейер, по разрешению князя, показал губернаторский дом, двор и конюшни с лошадями английскому лорду, бывшему тогда в Москве. Буквально через два дня лорд приехал со своими чемоданами и сундуками к парадному подъезду. На руках у него была купчая крепость (акт о собственности), которая была заверена нотариусом.
Согласно ей, англичанин купил дом у владельца, которым оказался дворянин Шпейер. Деньги в сумме ста тысяч рублей были уже уплачены. Разразился скандал, но в суде дело мошенника Шпейера не разбиралось. Так и не известно до сих пор, как разрешилось дело с обманутым английским лордом.
Октябрьская революция внесла свои поправки и в историю генерал-губернаторского дворца на Тверской улице, 13. С тех пор он становится Моссоветом.
Во время тотальных сносов и перестроек старых зданий в тридцатые годы, дом Моссовета устоял, но уже в 1938 году был передвинут на новую красную линию (линия, отделяющая территорию застройки от улицы) вглубь квартала на 13,5 метра. Здание было передвинуто за 41 минуту, что на тот момент являлось мировым рекордом. Да и Тверской улицы тогда уже не было, стала она улицей Горького.
В середине сороковых годов ХХ века дом Моссовета был перестроен. В проекте архитектора были предусмотрены два дополнительных этажа, скругленные окна, восьмиколонный портик над главным фасадом и скульптурные медальоны. Таким образом, дворец обрел свой современный облик. На фронтоне его размещен .
Уже более трех столетий управление столицей государства производится из бывшего Казенного дома по улице Тверская, 13, в котором сейчас находится московская мэрия. Дом этот давно стал символом столицы. С 1954 года
История дома
Комментарий Вадима Басса
Вообще-то колонный портик с треугольным фронтоном - принадлежность античной храмовой архитектуры. Но когда Палладио проектировал свои виллы, «реконструируя» античность, он предполагал, что древние римляне использовали подобные портики и в этом жанре. А последователи прием подхватили и стали использовать где только не лень. Так возникла универсальная формула классицистического здания. При перестройке Моссовета портик «распух» - вместо скромной казаковской шестерки пилястр во втором ярусе нового здания разместились восемь солидных, телесных колонн (заодно поднялись снизу и круглые скульптурные медальоны в простенках). Отношения между центром и периферией фасада были разрешены однозначно в пользу центра, а крылья, наоборот, получились несколько куцыми. В итоге - пафос вместо сдержанности, понты и самодовольство вместо винкельмановской считалки про «благородную простоту и спокойное величие».
Вместо тяжелого, но скромного балкона старого классического дома, куда хоть чай выходи пить, - настоящая театральная декорация для явлений начальства в модном антураже (в советское время - целый задник из знамен и атрибутов труда и искусств, теперь, понятное дело, геральдические орлы, хоругви и прочая духовность). А сама композиция с балконом в бельэтаже как раз вполне ностальгически-старорежимная. Как в палладианской вилле - что в Италии XVI века, что в России века XVIII: добрый барин с высоты piano nobile смотрит, как его добрые крестьяне занимаются всякими полезными крестьянскими делами. Только тут барином председатель со товарищи, а вместо добрых крестьян - трудящиеся на демонстрации. Но композиция примерно та же. Собственно, и Мавзолей ведь так устроен.
Гигантские двери - жест социально очень точный, понятный: раз есть такие двери, значит, должен быть и швейцар или топтун - нельзя же просто так взять и толкнуть эту дверь, она, в общем, и не обязана открыться. А швейцару нужна форма. Это вполне соответствует восстановлению «имперского антуража» в 1940-х - когда армия опять получила погоны, а ведомства, вплоть до железнодорожного, форму.
Главный фасад
Главный фасад
Даже на главном фасаде видно, как архитектор выкручивался. Потому как чужой дом перестраивать - это не в чистом поле творить. В результате все размеры по вертикали гуляют - тут такое расстояние между окнами, там другое. Да и сами окна все разные - посмотрите на наличники. Вроде и мелочь, а дом сразу говорит, что он штучный, handmade, поскольку в XX веке вещь современная (а СССР, как мы помним, претендует на роль самой передовой державы) - значит, индустриальная, значит - про стандарт. А тут можно словарик форм составить - и получится, конечно, не как в Зимнем дворце, но тоже вариантов немало.
Боковые фасады
Боковые фасады
С боковыми фасадами все еще сложнее, здесь начинается уже какой-то совершенный хаос, сбивки ритма проемов, странные игры с переменной этажностью. Из-за этого, например, окна частично выезжают из цокольного этажа — прием, который привычнее видеть в эпоху модерна (что по меркам тех самых 1940-х — сплошной упадок), чем в годы расцвета сталинской классики. Да и сам цокольный этаж с рустами разной высоты — это скорее к маньеристам, к Джулио Романо с его Палаццо-дель-Те в Мантуе, чем к ревнителям классической строгости. И вроде бы отдельные формы выдают в авторах людей образованных, воспитанных на правильных книжках: вот, например, фриз припухлый в портале — прямо церковь Сан-Франческо-делла-Винья Палладио. Но вот все вместе складывается в коллаж весьма нелепый. Думается, своему студенту автор за такое выше трояка бы не поставил.
Задний фасад
Задний фасад
С тыла остался кусок фоминской пристройки, соединяющий крылья здания. Вот эти спаренные столбы — это та самая пролетарская классика, которую придумал Иван Фомин, один из наиболее талантливых и изысканных русских архитекторов начала века. Из числа лидеров еще дореволюционной, а потом и советской классики. Смысл примерно такой: тектоническую схему ордера, колонны-антаблемент, несущее-несомое — оставить, детали повыкидывать за ненадобностью. Остаются голые столбы, которые Фомин спаривает, чтобы уж совсем макаронинами не казались. В результате пропорции — почти как у нормального ордера, а материала надо в два раза меньше, чем для цельной колонны двойного диаметра. На старых фотографиях видно, что в сочетании с казаковским зданием было очень впечатляюще. Да и теперь оставшийся кусок выглядит достойно (даже несмотря на надстроенный этаж с совершенно нелепыми окнами) — на фоне чечулинского коллажа и пошлейших свежих пристроек.
Вообще-то цветовая схема «кирпично-красный с белыми деталями» восходит еще к голландской, а затем английской архитектуре XVII века. Москвичам это сочетание знакомо по памятникам нарышкинского барокко. Да и Петербург его основатель первоначально мыслил таким. Что понятно: вокруг не Италия, где юг, солнце плотное, небо синее, а тени черные. Россия — страна северная, чтобы дом «читался», приходится красить в два цвета.
Кованые ворота
Кованые ворота
Вся эта декорация, если вглядеться и попробовать выйти из-под обаяния идеологии, обслуживать которую долженствовала сталинская архитектура (а тоталитаризм — штука ароматная, до сих пор многие ведутся), — абсолютное безумие: тонкие «кишочки», которые вдруг вылезают между серьезными пиками, ленты, дубовые листочки, желуди несчастные — и все это немного кривенькое, домашненькое.
Термометр
Термометр
Подарок к 800-летию Москвы (1947 год) — главный градусник страны на главном доме Москвы. Диапазон — от -50 до +50 по Цельсию. Обзаведясь такой штуковиной, Моссовет непременно должен был завести в штате соответствующую должность — ответственного за снятие показаний.
В этом солидном бронзовом приборе и уважении к нему больше всего от XIX века с его позитивистской модой и представлениями о всесилии научного прогресса, от той популярной каши из базаровщины («природа не храм, а мастерская») и Жюля Верна, которой и питалось советское начальство. Этот градусник — не про ту физику, которую делают по шарашкам под присмотром тов. Берии, и даже не про школьный курс из учебника, а про фантастическую «науку», которую мы видим в комедии «Весна» . Кстати, 1947 же года. Стилистически — та же каша: и Рим (в передаче Пиранези), и барокко, и нечто про ампир. Чтобы зритель не забыл, что он в столице, венчает все маленькая Спасская башенка с огромной звездой. И ведь на полном серьезе образованный человек сидел и рисовал это все безумие, а потом инженеры думали, как это отлить и скрутить. Один этот градусник больше говорит про Москву 1947 года, про воздух эпохи, чем десяток текстов.
Советская архитектура середины века — сплошной эксперимент, сплошное гадание, «езда в незнаемое». Тверская — образцовый пример: в общем образованные и талантливые люди поставлены в такие условия, когда они начинают сходить с ума. И поэтому в архитектуре, окружающей Моссовет, вы найдете все что угодно — от цитат из античности, ренессанса, римского барокко и русского классицизма до каких-то готических пучков опор,древнерусских колонок с дыньками, всевозможных башенок и беседок, балконов и эркеров, арок и арочек, скульптуры любого сорта. Что объяснимо: когда ты не понимаешь, по каким правилам твое здание будут судить, когда слова вообще перестают что-то значить — все дозволено.
Этот градус безумия, помноженный на советскую любовь к официозу, сохранился на Тверской по сей день. Парадоксально, что эти начала вылезают на поверхность и в работах современных архитекторов и дизайнеров — хотя пора бы уже вкусам поменяться, да и поколение вроде бы новое. Но нет, продолжаем бегать по кругу. Посмотрите на скамейки с клумбами — какая-то смесь трибуны Мавзолея с Могилой Неизвестного Солдата. Гранит и елки — хоть военный парад перед отдыхающими бабушками устраивай.
Вадим Басс
«Если до войны официальный курс в архитектуре предполагал „освоение классического наследия“, под которым понималось все лучшее всех времен и народов, то послевоенная патриотическая риторика утверждала, что мы делаем нашу, именно советскую классику на базе классики русской. Московский и петербургский ампир (постройки архитекторов Росси, Стасова, Жилярди, Бове) был объявлен лучшим в мире классицизмом. Палладианский дом с колоннами, пришедший в Россию в 1780-е и постепенно обросший воинственно-триумфальной декорацией (в особенности после войны 1812 года), отлично подошел для СССР 1940–1950-х. Поскольку в XX веке один из главных видов спорта в архитектуре - предъявление национальных претензий на классику, то получилось вполне в духе максимы „социалистическое по содержанию, национальное по форме“.
Если мысленно уменьшить такой „дом вообще“, его можно перенести и поставить в любой провинциальный советский город - и он всегда будет главным. У людей в голове прочно застряло, что дом с колоннами - это круто, там находится что-то важное, там сидит начальство. Авторитетная архитектура - горсовет, райком, почта, больница или университет. Это такой универсальный язык авторитета, власти, как „Книга о вкусной и здоровой пище“ или плакаты по гражданской обороне. Переносимость, масштаби-руемость, универсальность - едва ли не главное качество этой архитектуры. Не зря в основу ее лег именно палладианский неоклассицизм XVIII столетия - Кваренги с коллегами, да и, например, их английские предшественники именно так и делали: берешь виллу Палладио, накачиваешь, раздуваешь до размера многоэтажного дворца или, скажем, банка целой империи. А появлением этого классического конструктора мы обязаны прежде всего самому Палладио, который решал все ту же задачу - как взять у древних и приспособить к современности».
Для московского генерал-губернатора Захара Чернышева в 1782 году. После смерти графа Чернышева дом выкупила казна, и он стал резиденцией московских градоначальников.
Отныне история здания на Тверской была неразрывно связана с личностями и биографиями градоначальников, среди которых немало фигур, достойных целой книги.
Генерал-губернатор Дмитрий Голицын, при котором была открыта первая городская больница (так и зовущаяся до сих пор - Первая градская) и заработал, наконец, многострадальный Мытищинский водопровод.
Самодур Арсений Закревский, которого москвичи прозвали Чурбан-пашой, пытавшийся регламентировать все, что только можно, даже время окончания балов. Остряк Александр Меньшиков как-то заметил Николаю I, что с назначением Закревского Москва может зваться не только святой, но и великомученицей.
“Хозяин Москвы” Владимир Долгоруков, правивший Москвой больше 25 лет, построивший Верхние торговые ряды (ныне известные как ГУМ), проложивший конку (прообраз трамвая) и начавший электрификацию Москвы.
При последнем, кстати, случилась с домом забавная история. Московский авантюрист Шпейер под видом богатого помещика был вхож на балы к Долгорукому. Однажды он попросил разрешения показать генерал-губернаторский дом своему знакомому, приехавшему в Москву английскому лорду. Князь разрешил, и на другой день Шпейер привез лорда, показал, в сопровождении дежурного чиновника, весь дом, двор и даже конюшни и лошадей.
Дня через два у подъезда дома остановилась подвода с сундуками и чемоданами, следом за ней в карете приехал лорд со своим секретарем-англичанином и приказал вносить вещи прямо в кабинет князя... Англичанин скандалил и доказывал, что это его собственный дом, что он купил его у владельца, дворянина Шпейера, за 100 тысяч рублей со всем инвентарем и приехал в нем жить. В доказательство представил купчую крепость, заверенную у нотариуса, по которой и деньги уплатил сполна. Это мошенничество Шпейера не разбиралось в суде, о нем умолчали, и как решили дело с англичанином - осталось неизвестным.
В 1917 году в дом въехало рабоче-крестьянское городское правительство - он становится Московским советом рабочих и солдатских депутатов, или попросту Моссоветом.
В 1930-е годы тяжело приходилось не только гражданам Союза, но и домам. Дом Моссовета стал одним из немногих зданий, переживших тотальный снос старых зданий на Тверской, тогда уже улице Горького. Однако и ему досталось - в 1938 году, при расширении улицы, его перенесли на 13,5 метров внутрь квартала. Поставлен мировой рекорд - здание передвинули всего за 41 минуту.
В послевоенные годы четырехэтажный Моссовет уж слишком робко смотрелся на фоне огромных сталинских домов по соседству. По проекту Дмитрия Чечулина (высотка на Котельнической набережной, Белый дом) здание получило два дополнительных этажа и обрело современный облик.
Вот уже третье столетие из Казенного дома на Тверской управляют столицей. Сегодня здесь располагается московская мэрия.
В 2013-2014 годах были проведены работы по реставрации фасадов здания.
В 1782 году Матвей Федорович Казаков достроил дом для графа З.Г.Чернышева на Тверской улице. Граф З.Г.Ченышев был московским главнокомандующим. Хотя здание строилось, как его частный дом, кирпич использовался от разобранной стены Белого города. Может именно тогда была возникла характерная для московских чиновников тенденция: что-нибудь ломать и строить для себя.
Граф умер в 1784 году. Его дом был выкуплен казной для резиденции московских генерал-губернаторов...
После революции здесь разместился МОССОВЕТ.
В 1937-1938 гг. при реконструкции улицы Горького здание было на несколько метров передвинуто в глубь участка.
В 1946 г. дом был надстроен по проекту Д.Н.Чечулина.
Ныне это здание принадлежит московской мэрии.
В этом году на майские праздники здание мэрии одели в леса. Намечается РЕСТАВРАЦИИ.... или РЕКОНСТРУКЦИЯ...
Да и какая собственно разница? В любом случае событие для московских чиновников радостное...
На информационном стенде, установленном на здании сообщается, что с 10 апреля по 20 августа 2013 года будет осуществляться " производство зондажей и исследование фасадов здания".
Жан-Батист Арну "ВИДЪ ДОМУ ВОЕННАГО ГЕНЕРАЛЪ-ГУБЕРНАТОРА". Из серии "Виды Москвы". Издание Дациаро,1846 год. По рисунку И.Е.Вивьена. Бумага, литография, акварель 39,2 х 55,3 см
Почтовая открытка 1902 г., Издание «Шерер, Набгольц и К»
Мэрия Москвы (Дом московских генерал-губернаторов) расположена в центре столицы, по адресу улица Тверская , д. 13.
Ближайшие метро: Тверская, Пушкинская.
Здание было построено в 1782 году по проекту архитектора Казакова М.Ф. Первым владельцем здания был московский генерал-губернатор граф Чернышев З.Г. После его смерти дом приобретён казной и использовался как резиденция московских генерал-губернаторов.
Вплоть до революции 1917 года здание было генерал-губернаторским домом. После революции в здании расположился Совет рабочих и солдатских депутатов, а затем Моссовет.
Интересно, что при реконструкции Тверской улицы (тогда она именовалась улицей М. Горького) в 1937-1938 годах, было решено здание перенести вглубь. Если бы его оставили на месте, то оно бы сейчас стояло прямо посреди улицы. Подготовка к перемещению продолжалась 4 месяца и 13 дней. Старинное здание было поднято мощными домкратами, поставлено на катки и со скоростью 20 метров в час передвинуто на 13,5 метров от Тверской улицы. Здание находилось в движении 40 минут и все это время Моссовет не прерывал свою работу. Все коммуникации были удлинены гибкими соединениями.
Сейчас в здании располагается Мэрия Москвы.
Изображения
В литературе
" " (1926 г.), - автор описывает истории, связанные с этим домом и его владельцами. Например, автор описывает, что в конце 1870-х здание было продано по фальшивым документам некому англичанину за 100 тыс. рублей. Англичанин подъехал к дому с вещами и пытался на глазах изумленного генерал-губернатора Долгорукова В.А. внести в дом свои вещи. Продавцом выступил г-н Шпейер, который был вхож к генерал-губернатору Долгорукову В.А., но, как позже выяснилось, оказался мошенником. Здание, конечно же, англичанину не отдали.
