Дата рождения этого авантюриста, обладавшего большими организаторскими способностями и несомненной храбростью, неизвестна. Известно, что он являлся уроженцем Тернополя, то есть гражданином Польши, совсем юным попал в плен крымским татарам, бежал и был принят донскими казаками.
Первый Лжедмитрий, Григорий Отрепьев, финансируемый и поддержанный всей католической Европой и в особенности королём Речи Посполитой Сигизмундом III, ещё за несколько месяцев до того, как переступил русско-польскую границу, войдя на территорию современной Черниговской области (18 октября 1604 года), послал к донским атаманам литвина Свирского с грамотою; писал, что он сын первого царя Белого, коему сии вольные христианские витязи присягнули в верности; звал их на дело славное: свергнуть раба и злодея Бориса Годунова с престола Иоанна IV.
Два донских атамана, Андрей Корела и Михайло Нежакож явились в Польшу, видели Лжедмитрия, честимого Сигизмундом III и панами, вернулись к своим товарищам с удостоверением, что их ждёт истинный чудом спасшийся царевич Дмитрий. Удальцы донские сели на коней, чтобы присоединиться к самозванцу и среди многих тысяч казаков оказался и Иван Мартынович Заруцкий.
17 мая 1606 года в Москве в результате вооружённого восстания, возглавляемого князем Василием Шуйским, Лжедмитрий I (Гришка Отрепьев) был убит, а вместе с ним были вырезаны его ближайшие сподвижники и почти все иноземцы, прибывшие с самозванцем в Россию. Спаслись немногие, в том числе жена самозванца, дочь Сандомирского воеводы полька Марина Мнишек со своими родственниками, которую отправили под стражею в Ярославль, а остальных в Кострому, Ростов и Тверь.
19 мая 1606 года на Красной площади на Лобном месте был избран в цари князь Василий Шуйский и всем, кто пришёл в Москву с войском самозванца, пришлось бежать из столицы на юг России, где бунт и не затихал.
Вскоре был распущен слух, что Лжедмитрий жив и за несколько часов до восстания, ночью, ускакал с двумя приближёнными неизвестно куда. Вдруг в Польше заговорили о том, что «царь» Дмитрий спасся и живёт то ли в Сандомире, то ли в Самборе. Этим новым обманщиком оказался московский дворянин Михайло Молчанов – один из четырёх гнусных убийц, задушивших юного царя Фёдора Борисовича Годунова. Сам Молчанов боялся явиться в Россию, где его многие знали в лицо, и возглавить бунт от его имени согласился бывший холоп князя Телятевского, Иван Болотников. Этот человек, взятый в плен татарами, проданный в неволю туркам и выкупленный немцами в Константинополе, жил некоторое время в Венеции, узнал о мнимом царе Дмитрии, явился в Польшу к Молчанову и прибыл с письмом от него в Путивль, к одному из заводчиков бунта, князю Шаховскому.
Со всех концов, как Русского государства, так и Речи Посполитой к Болотникову стали собираться мятежники, искатели приключений, бродяги, бандиты. Явились и князья братья Мосальские, князь Телятевский, князь Михайло Долгорукий, и донские казаки, среди которых и Иван Заруцкий. Орёл, Тула, Калуга, Венёв, Кашира, вся земля Рязанская пристали к бунту. Избрали и других начальников: сына боярского Истому Пашкова, венёвского сотника; Григория Сунбулова, бывшего воеводой в Рязани, и тамошнего дворянина Прокопия Ляпунова.
В октябре 1607 года мятежная рать уже стояла под Москвой в селе Коломенском. Однако, когда многие стали требовать от Болотникова предъявить «царя» Дмитрия и удостоверившись в обмане, явились с повинною к Василию Шуйскому. Тот простил их, а при попытке войска Болотникова штурмовать Москву, были разгромлены племянником Василия Шуйского, князем Михаилом Скопиным-Шуйским. Болотников с остатками своего войска засел в Калуге, однако там не удержался и ушёл в Тулу, а бунт кипел от границ с Сибирью, в Нижегородской области, в Астрахани, везде южнее Москвы.
Из осаждённой войсками Шуйского Тулы, с письмом от Болотникова и князя Шаховского к полякам, друзьям Мнишковым, которое заканчивалось словами: «От границы до Москвы всё наше: придите и возьмите; только избавьте нас от Шуйского», сумел ночью пройти сквозь стан московский Иван Заруцкий. Но в Польшу он не доехал, а возглавил бунт в Стародубе (в Брянской области). Тогда был послан другой вестник, сумевший добраться к ближним Мнишка, которые нашли замену Молчанову. Им оказался бродяга, сын поповский Матвей Верёвкин, как уверяют летописцы, или жид, как сказано в бумагах государственных.
Новое войско из Польши и Литвы во главе с паном Мезовецким и Лжедмитрием III явились в Стародуб, где Заруцкий упал к ногам очередного самозванца, уверяя, что будет служить ему с прежней ревностью. К Заруцкому явилось несколько тысяч донцов и объединённое войско через Брянск двинулось к Туле. Войсками самозванца был взят Белёв, Козельск, но вдруг узнали, что войска Василия Шуйского заняли Тулу 10 октября 1607 года, Лжедмитрий повернул назад и ушёл к Трубчёвску. По приказу Шуйского, Болотникова, атамана Фёдора Нагибу и ещё нескольких главных мятежников отвезли в Каргополь и утопили; князя Шаховского сослали в Каменную пустыню Кубенского озера; немцев, взятых в Туле числом 52, сослали в Сибирь; ещё одного самозванца Илейку, представлявшимся якобы внуком Иоанна Грозного, Петром Фёдоровичем, повесили на Серпуховской дороге.
Пока царь Василий Шуйский праздновал собственную свадьбу, женившись на Марии, дочери боярина князя Петра Иванововича Буйносова-Ростовского, Лжедмитрий усилился, получив военную помощь из Польши и Литвы. Это была помощь конная и пехотная, с вождями знатными: в их числе мозырский хорунжий Иосиф Будзило, паны Тышкевич и Лисовский, а также новые толпы донских казаков, представивших мнимого царевича Фёдора, якобы второго сына царя Фёдора Ивановича и Ирины Годуновой; но Лжедмитрий не хотел признать его своим племянником и велел умертвить.
С боями Лжедмитрий III двинулся к Москве, зимовал в Орле, а 1 июня 1608 года расположился в селе Тушине на Волоколамской дороге в 12 вёрстах от столицы.
В это время шли переговоры царя Василия Шуйского с послами короля Сизгизмунда III - паном Витовским и князем Друцким-Соколинским. 25 июля 1608 года между ними был заключён договор: 1) В течение трёх лет и 11 месяцев не быть войне между Россиею и Литвою. 2) В сие время условиться о вечном мире или 12-летнем перемирии. 3) Обоим государствам владеть, чем владеют. 4) Царю не помогать врагам королевским, королю врагам царя ни людьми, ни деньгами. 5) Воеводу Сандомирского с дочерью освободить и дать им нужное для путешествия до границы. 6) Князьям Рожинскому, Вишневецкому и другим ляхам, без ведома королевского, вступившим в службу к злодею Лжедмитрию, немедленно оставить его и не приставать к бродягам, которые вздумают именовать себя царевичами российскими. 7) Воеводе Сандомирскому не называть сего нового обманщика своим зятем и не выдавать за него дочери. 8) Марине не именоваться и не писаться московскою царицею.
Договор коварными поляками не был выполнен. Более того, в Тушинский лагерь прибыл с 7000 всадников усвятский староста Ян Пётр Сапега, а отпущенная из-под стражи Марина Мнишек первого сентября 1608 года торжественно прибыла в Тушинский стан и с радостными слезами обняла мнимого супруга.
Бунт разрастался и тогда Василий Шуйский обратился за помощью к шведскому королю Карлу IX, послав для ведения переговоров и заключения союза племянника князя Михаила Скопина-Шуйского.
Войсками Самозванца были захвачены Суздаль, Владимир, Углич, Кострома, Галич, Вологда, Шуя, Кинешма, Тверь, Белозёрск, Псков, Ярославль. Шла осада Троицкой лавры св. Сергия, а при взятии Ростова был захвачен митрополит Филарет (Фёдор Никитич Романов – отец Михаила Романова, которого изберут в цари в 1613 году). Его привезли в тушинский стан как узника, босого, в литовской одежде, в татарской шапке. Туда же прибыли изменники татары с касимовским владельцем Ураз-Магметом и крещённым ногайским князем Арасланом-Петром, сыном Урусовым.
28 февраля 1609 года в Выборге между шведскими и русскими послами был заключён договор о военной помощи Швецией царю Василию Шуйскому и уже 26 марта 1609 года шведское войско с полководцем Иаковом Делагарди вступило в русские земли, встреченное русскими войсками с князем Михаилом Скопиным-Шуйским и воеводой Ододуровым. Одерживая победы одну за другой, Скопин-Шуйский и Делагарди очистили от неприятеля почти весь север России. Особенно прославились они победой у Макарьевского Калязинского монастыря 28 августа 1609 года над превосходящими силами лучших военачальников Лжедмитрия – панами Зборовским, Сапегой, Лисовским и атаманом Заруцким.
Не получился и решающий штурм Москвы всей тушинской рати. Сам Лжедмитрий, гетман Рожинский, пан Бобовский, атаман Заруцкий и все знатные изменники в день Троицы были разгромлены и бежали до Ходынки.
26 сентября 1609 года король Сигизмунд III с 12 000 отборных всадников, немецкою пехотою, литовскими татарами и 10 000 казаков запорожских осадили Смоленск, гарнизоном которого командовали боярин Шеин и князь Горчаков. Весть о прямом вторжении войск Речи Посполитой в Россию встревожило не столько Москву, сколько Тушино, так как начался раскол в войске Самозванца. Князь Рожинский, являвшийся гетманом в войске Лжедмитрия, со многими друзьями клялись умереть за него, назвались конфедератами (то есть объявили о неподчинении королю) и послали сказать Сигизмунду: «Если сила и беззаконие готовы исхитить из наших рук достояние меча и геройства, то не признаём ни короля королём, ни отечества отечеством, ни братьев братьями».
Сигизмунд послал послов в Тушино: панов Стадницкого, князя Зборовского, Тишкевича, которые говорили полякам и литвинам, чтоб они оставили Лжедмитрия, что король ждёт добрых сынов отечества под свои хоругви. Выслушав речь посольскую, многие изъявили готовность исполнить волю Сигизмунда. Русским тушинцам послы вручили грамоту от короля, где было сказано, что король вступил в Россию с оружием, но единственно для её мира и благоденствия, желая утишить бунт, истребить бесстыдного Самозванца, низвергнуть тирана вероломного (Шуйского), освободить народ, утвердить веру и церковь. Многие плакали от умиления, прижимали к сердцу грамоту, восклицая: «Не можем иметь государя лучшего».
Опасаясь за свою жизнь, Лжедмитрий ночью (29 декабря 1609 года), надев крестьянское платье, в навозных санях бежал вместе с шутом своим Петром Кошелевым в Калугу, где начались убийства сторонников Сигизмунда, перекинувшиеся и в другие города, подконтрольные Самозванцу. Из Калуги он послал в Тушино своих послов, ляха Казимирского и Глазун-Плещеева с увещеванием идти к нему. Многие послушались и ушли, в том числе донцы. Марина Мнишек, в одежде воина, с луком и тулом за плечами, ночью, в трескучий мороз ускакала верхом к мужу, провожаемая только слугою и служанкой, сбилась с дороги и попала в Дмитров, занятый войсками Сапеги. Взяв у него немецкую дружину для охраны, наконец, добралась к мужу.
Другие русские тушинцы явились под Смоленск (в их числе и Молчанов, выдававший себя в Польше за Лжедмитрия II) и через боярина Салтыкова предложили венец Мономахов не Сигизмунду, а его сыну Владиславу.
В это время войска Михаила Скопина-Шуйского и Делагарди очистили весь север страны, 12 марта 1610 года торжественно вошли в Москву, а посланный ими отряд под командованием князя Куракина разгромил войско Сапеги под Дмитровом, который бежал, чтобы присоединиться к королю или к Лжедмитрию.
Преследуемые дружинами князя Михаила, тушинские конфедераты гетмана князя Рожинского (потомка Гедимина), разбитые воеводой Волуевым, рассеялись и бежали к Сигизмунду, а сам Рожинский кончил жизнь свою в Волоколамске 4 апреля 1610 года.
Народ считал, что спаситель России и уважаемый войском более царя, молодой князь 23-летний Михаил Скопин-Шуйский должен властвовать в Москве, если не в качестве совместника, то преемника в правлении после Василия Шуйского. Всё это привело к страшной трагедии, продлившей Смуту. 23 апреля 1610 года на обеде у князя Дмитрия Шуйского (родного брата царя), метившего стать царём после смерти бездетного старшего брата, был отравлен князь Михаил Скопин-Шуйский. Жена Дмитрия, княгиня Екатерина, дочь «прославившегося» убийствами любимца Иоанна IV Грозного, князя Малюты Скуратова-Бельского, сама дала ему чашу с ядом Михаилу. Москва в ужасе онемела. Народ возненавидел Василия Шуйского и его дни правления были сочтены.
24 июня 1610 года у деревни Клушино, русская армия, не хотевшая воевать за Василия Шуйского, была разбита польско-литовскими войсками Сигизмунда III, а союзные шведы изменили, захватив берега Балтийского моря и область Великого Новгорода.
Василия Шуйского свели с престола и насильно постригли вместе с женой, княгиней Марией. Дума боярская, присвоившая себе верховную власть, заключила 17 августа 1610 года с коронным гетманом Жолкевским договор из 20 пунктов о призыве на московский престол Владислава, Сигизмундова сына. С этим договором польско-литовское войско гетмана Жолкевского и 15 000 русского войска князя Мстиславского встретились с войсками Самозванца у Николо-Угрешской обители (к юго-востоку от Москвы). Результатом переговоров стало то, что вначале Сапега, а за ним большинство иноземцев и русских оставили Лжедмитрия. Первые объявили себя слугами Сигизмунда; последние целовали крест Владиславу. Самозванец и Марина Мнишек ночью (26 августа 1610 года) ускакали верхом в Калугу с атаманом Заруцким, с шайкой казаков, татар и русских немногих.
21 сентября 1610 года ночью тайно бояре впустили в Москву польско-литовское войско и многих знатных иноземных чиновников, которые заняли все укрепления, башни, ворота.
За убийство касимовского царька Ураз-Магмета, 11 декабря 1610 года на охоте ногайский крещённый князь Пётр Араслан Урусов застрелил на охоте Самозванца, сказав: «Я научу тебя топить ханов и сажать мурз в темницу», отсёк ему голову и с ногаями ушёл в Тавриду.
В Калуге, узнав об убийстве, ударили в набат. Марина, полунагая с факелом бегала по улицам, требуя мести – и к утру не осталось ни одного татарина: их всех безжалостно умертвили казаки и граждане. Обезглавленный труп Лжедмитрия предали земле в Соборной церкви, а Марина объявила себя беременной и немедленно родила … сына, торжественно крещённого и названного царевичем Иоанном. Но знатные россияне ещё находившиеся в Калуге: князь Дмитрий Трубецкой, князь Черкасский, Бутурлин, Микулин и другие уже не хотели служить новому обману и взяли Марину под стражу.
Гибель Самозванца перевернуло сознание русских. Города стали сноситься друг с другом, желая избавиться от польско-литовских интервентов, продолжавших осаду Смоленска и укрепившихся в Москве. Душой этого движения стали патриарх Гермоген, находившийся в Москве под надзором поляков и знатный воин рязанский Прокопий Ляпунов. Но были и предатели; боярская дума призвала воеводу Шеина впустить ляхов в Смоленск и даже послала войско с князем Иваном Куракиным для усмирения «бунта» во Владимир, которое было разбито союзным войском городов.
Попытались подавить это движение и поляки. Пан Госевский выслал шайки днепровских казаков и московского изменника Исая Сунбулова воевать места рязанские. Ими был осаждён в Пронске Ляпунов, но подошедший князь Дмитрий Пожарский их отогнал от города, а затем наголову разбил у Зарайска, освободив всю рязанскую землю от грабежа.
Около 3-х месяцев готовилось это ополчение и в марте 1611 года они выступили к Москве: Ляпунов из Рязани, князь Дмитрий Трубецкой из Калуги, Заруцкий из Тулы, князь Литвинов-Мосальский и Артемий Измайлов из Владимира.
19 марта 1611 во вторник Страстной недели года начался штурм Москвы. Повсюду лилась кровь, резались на улицах с неприятелем со страшным ожесточением. Поляки, литва и немцы отошли в Кремль, Белый и Китай город под защиту крепостных стен. На следующее утро, Госевский велел 2000 немцев под командованием капитана Маржерета выйти из крепости и поджечь Москву. Начался пожар, длившийся двое суток, и ополчению пришлось отступить.
К 28 марта 1611 года ополчение вновь собралось у стен Москвы. Решили избрать себе начальника, но вместо одного выбрали трёх: верные - Прокопия Ляпунова, чиновные мятежники – князя Дмитрия Трубецкого, казаки – Заруцкого. Пришёл и Сапега со своими шайками, занял Поклонную гору и объявил себя другом России. Ему не верили. Тогда Сапега ударил на стан ополчения у Тверских ворот, не смог одолеть и по заданию Госевского, взяв с собой ещё 1500 ляхов, ушёл грабить к Переяславлю-Залесскому.
За час до рассвета 22 мая 1611 года ополчение приступило к Китай-городу, взяли одну башню, где засели 400 ляхов, но с большими потерями войска Госевского сумели её отбить. Ляпунов и Трубецкой очистили весь Белый город, взяли укрепления на Козьем болоте, башни Никитскую, Алексеевскую, ворота Тресвятские, Чертольские, Арбатские, а через пять дней сдался Девичий монастырь с двумя ротами ляхов и 500 немцев.
Несмотря на то, что войсками короля Сигизмунда III 3 июня 1611 года был взят Смоленск и для помощи Госевскому из Ливонии был вызван литовский гетман Ходкевич чтобы идти на Москву, воеводы московского стана могли взять столицу и очистить её от иноземцев. Но атаман Заруцкий, сильный числом казаков-разбойников, хватал всё, что мог, давал казакам опустошать селения, жить грабежом. Марина Мнишек была в его руках и эта бесстыдная женщина кинулась в объятия казака, с условием, чтобы Заруцкий возвёл на престол Лжедмитриева сына-младенца и в качестве правителя властвовал с нею. Лицемерно пристав к Трубецкому и Ляпунову, взяв под надзор Марину, переведенную в Коломну, имея дружеские отношения с Госевским, обманывая и русских и ляхов, Заруцкий умножал число своих шаек.
По требованию Ляпунова и к неудовольствию Заруцкого и даже князя Трубецкого, из выборных от войска составилась земская Дума, утвердившая устав из 10 пунктов, где описаны правила поведения и вообще все очень важные земельные и денежные вопросы доходов, сборов, изъятия, наследования и наказания до выборов нового царя.
Тогда Заруцкий, имевший связь с командующим польско-литовских войск, осаждённых в Кремле, Госевским, получил от него подмётную грамоту через своего атамана Заварзина, в которой написано, что якобы Ляпунов написал в ней указ воеводам о немедленном истреблении всех казаков. Позвали Ляпунова на сход: он медлил; наконец с двумя чиновниками, Толстым и Потёмкиным, вошёл в казачий круг; выслушал обвинения, увидел грамоту и печать; сказал: «Писано не мною, а врагами России»; свидетельствовал перед Богом, но буйная толпа напала на него и зарезала ножами. Единственным, кто пытался защитить Ляпунова, был его личный неприятель Иван Ржевский, который также принял смерть от извергов. Из-за этого убийства в войске началось смятение, Заруцкий торжествовал, а его казаки стали грабить и умертвили множество дворян и боярских детей.
В это время из Переяславля явился Сапега со своим отрядом, а Госевский сделал вылазку: напали дружно и снова взяли всё от Алексеевской башни до Тверских ворот. Ополчение рассеялось и уступило неприятелю также Девичий монастырь, а Сапега вошёл в Кремль с победою и большими запасами.
Находящийся под стражей в Кремле патриарх Гермоген не имел возможности обратиться к народу России, поэтому вместо грамот патриарших шли призывные грамоты к восстанию против оккупантов от прославившегося 16-месячной осадой, но победившего Троицкого Сергиева монастыря архимандрита Дионисия и келаря Авраамия Палицына. Местом сбора нового ополчения стал Нижний Новгород. Следить за казной уговорили бескорытного и кристально честного человека мясного торговца, земского старосту Козьму Минина-Сухорукого; командовать войском пригласили также человека незапятнанной чести, искусного воина князя Дмитрия Михайловича Пожарского.
В первых числах апреля 1612 года это новое ополчение прибыло в Ярославль, изгнав оттуда шайки казаков Заруцкого, а 14 августа 1612 года к Троице-Сергиевому монастырю. Едва успели подойти к Москве и соединиться с другим ополчением князя Трубецкого и отрядами казаков атаманов Филата Межакова, Афанасия Коломны, Дружины Романова и Марка Козлова, как 21 августа 1612 года увидели на Поклонной горе польско-литовское войско под командованием гетмана Ходкевича, шедшее на помощь полякам, засевшим в Москве. Трёхдневное кровопролитное сражение, ставшее в один ряд с другими знаменитыми битвами русской истории, закончилось разгромом войск Ходкевича. 22 октября 1612 года казаки взяли приступом Белый город, а 26 октября сдались под обещание сохранить жизнь и поляки, засевшие в Кремле.
Прибывшие представители со всех городов земли русской 21 февраля 1613 года избрали в цари Михаила Фёдоровича Романова, после чего на Красной площади на Лобном месте келарь Авраамий Палицын, Новоспасский архимандрит Иосиф и боярин Василий Петрович Морозов спросили у москвичей, кого они хотят в цари? «Михаила Фёдоровича Романова» - был ответ.
11 июля 1613 года произошло венчание на царство Михаила Романова, а новое правительство ещё раньше стало принимать меры как внешним, так и внутренним врагам, терзавшим Россию.
Заруцкий, опустошивший Михайлов, ушёл в Епифань, оставив в Михайлове своего воеводу, но 2 апреля 1613 года жители Михайлова сами схватили этого воеводу, перехватали и его казаков, посадили их в тюрьму и дали знать об этом в Зарайск и Переяславль Рязанский.
13 апреля 1613 года из Москвы вышло войско под началом князя Мстиславского на Заруцкого; князь Иван Одоевский с воеводами – из Михайлова, Зарайска, Владимира, Суздаля и других городов. Узнали, что Заруцкий убежал из Епифани, ограбил Дедилов, сжёг Крапивну и хочет идти к Туле. Князь Одоевский вышел из Тулы, настиг его у Воронежа, бился с ним два дня без отдыха и побил наголову, взял большую добычу. Заруцкий с немногими людьми бежал за Дон к Медведице, а оттуда на Волгу.
Царь, духовенство, воеводы, бояре писали грамоты к волжским казакам и жителям Астрахани с увещеванием не соединяться с Заруцким, но стоять против него. Были отправлены две грамоты и к самому Заруцкому от царя и духовенства; царь обещал помилование в случае прекращения бунта, а духовенство грозило проклятием в случае ослушания.
Но Заруцкий привлек на свою сторону ногаев с их князем Иштереком; грозил из Астрахани отправиться вверх по Волге, взять Самарскую крепость и Казань, а также заручился поддержкой терских казаков. Ограбил в этом городе всех иноземных купцов, выдавал себя в Астрахани за царя Дмитрия, о чём свидетельствует дошедшая до нас челобитная 1614 года с обращением к царю Дмитрию Ивановичу, царице Марии Юрьевне и царевичу Ивану Дмитриевичу. …
Большая часть волжских казаков, Заруцкого не поддержало, а на общем сходе донских казаков Заруцкого, Марину и сына её прокляли; казаки говорили: «От нашего воровства уже и так много пролилось христианской крови, много святых обителей и церквей божиих разорено, так уже нам больше не воровать, а приклониться к государю царю Михаилу Фёдоровичу и ко всей земле». …
Тем временем пришла весть, что и Терек отложился от Заруцкого, там целовали крест царю Михаилу и отправили под Астрахань стрелецкого голову Василия Хохлова с 700 человек, а на все призывы Заруцкого, к нему пришло только 560 молодых казаков с Дона.
Подойдя к Астрахани, Хохлов обнаружил войну астраханцев с Заруцким; к нему в стан немедленно перебежали 2000 мужчин, 6000 женщин и детей.
12 мая 1614 года ночью Заруцкий со всем своим войском поднялся вверх по Волге; Хохлов бросился за ним, нагнал и нанёс сильное поражение; Заруцкому и Марине с сыном удалось уйти на море, но Хохлов послал за ними погоню.
Подходивший к Астрахани князь Одоевский, узнав, что Заруцкий бежал на Яик (Урал), 6 июня 1614 года отрядил туда двух голов стрелецких, Пальчикова и Онучина. 23 июня 1614 года, посланные настигли беглецов и начали битву не с Заруцким, но с его хозяевами – казаками, атаманом Усом со товарищи. Пальчиков и Онучин осадили казаков в их городке, и те, принуждены были добить челом, целовать крест государю Михаилу Фёдоровичу и выдать Заруцкого с Мариной и сыном. Это было 25 июня.
Всех пленников привезли в Астрахань, потом отправили в Казань. Заруцкого отправили отдельно от жены; Марину провожали 600 стрельцов, Заруцкого – 230. В случае попытки их отбить был приказ умертвить пленников. Из Казани их доставили в Москву, здесь Заруцкого посадили на кол, сына Марины повесили: сама Марина умерла в тюрьме, с горя – по московским известиям, а по польским - была утоплена или задушена.
Несомненно, убийство младенца и смерть Марины были связаны с тем, что в Москве боялись появления очередных самозванцев и считали, чем больше людей увидят мертвого сына Лжедмитрия, тем меньше будет возможностей продолжения Смуты. И даже по прошествии 29 лет, в 1643 году московские послы, отправленные в Польшу: боярин князь Алексей Михайлович Львов, думный дворянин Григорий Пушкин и дьяк Волошенинов требовали выдать Самозванца, проживавшего в Бресте Литовском в иезуитском монастыре. Этого человека допросили и оказалось, что зовут его Иваном Дмитриевым Лубою; отец его, Дмитрий Луба, был шляхтич в Подляшье, вместе с маленьким сыном пошёл в Москву в Смутное время и был там убит: сироту взял Белинский и привёз в Польшу, выдавая его за сына Лжедмитрия и Марины. Когда мальчик вырос, то Белинский объявил о нём Сигизмунду и панам радным на сейме.
Сигизмунд и паны отдали мальчика на сбереженье Льву Сапеге, назначив ему по 6000 злотых на содержание, а Сапега отдал его учиться в Бресте Литовском игумену Афанасию в Семёновский монастырь. Потом его содержание уменьшили до 100 злотых.
Белинский также подтвердил, что он сын шляхтича Лубы, а называли его царевичем московским, потому как узнал, что на Москве хотят повесить сына Маринина, то он Белинский, хотел вместо Маринина сына на повешение дать его, Лубу, а Маринина сына хотел выкрасть. Так что опасения московского правительства о новых самозванцах были обоснованны. Тем более мы знаем из русской истории и других авантюристов, выдававших себя царственных особ. Это и Пугачёв, выдававший себя за чудом спасшегося мужа Екатерины II, императора Петра III; это и княжна Тараканова – самозванка, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского.
Слава Росс
Иван Заруцкий принимал активное участие в событиях смутного времени.
Заруцкий обладает противоречивыми качествами. Он умен и целеустремлен, при этом жаден, готов «идти по головам» ради достижения своей цели.
На Руси началось со смертью сына Ивана Грозного - Федора Иоановича. К управлению государством приходят самозванцы, которые пытаются всеми силами удержать власть.
Происхождение Ивана Мартыновича Заруцкого
Иван Заруцкий родился в 1550 году. Место рождения - город Тарнополь на Западной Руси. В раннем детстве он попадает в плен к крымским татарам, откуда ему удается сбежать на Дон. Там благодаря своим выдающимся способностям он становиться атаманом казаков.
Биография
Будучи атаманом казаков Заруцкий принял сторону и двинулся с ним на Москву. Он еще не играл существенной роли в политике, поэтому после смерти Лжедмитрия I вынужден был вернуться на Дон. Но вскоре Заруцкий оказался в войсках а и снова стоял под Москвой, против царя . Потерпев поражение метнулся в стан Лжедмитрия II. Заруцкий разыскал Лжедмитрия II в Стародубе, помог собрать ему пятитысячную армию. За свои заслуги получил сан - боярина и стал советником.
Лжедмитрий II в 1608 году обосновался в Тушине. В 1609 году войска Лжедмитрия двинулись на Москву и были разбиты. Только благодаря Заруцкому, они сумели удержаться на реке Химки. Лжедмитрий вынужден был бежать в Калугу. Заруцкий же решил перейти на сторону короля Сигизмунда III. Отношения Заруцкого с польским королем не заладились. Он вернулся к Лжедмитрию II и остался верным ему до его кончины (1610 г.).
В 1611 году поднялось земское ополчение по освобождению Москвы от поляков. Заруцкий стал участником национального движения и повел казаков на Москву. В то время он уже обладал серьезным влиянием, отряд его был многочисленным. Это позволило ему занять место в Совете всей земли под Москвой вместе с Трубецким и Ляпуновым. Единства в их работе не получилось.
Желая заполучить всю власть себе Заруцкий избавляется от сильного соперника Ляпунова. Иван Мартынович решает укрепить свою власть - стать регентом. Для этого ему нужно усадить на трон маленького сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек. Но эта идея не находит поддержки. Начинается Новгородское восстание во главе с ным и Пожарским. Заруцкий безуспешно пытается его остановить.
Чтобы сохранить свое положение Заруцкий дает присягу Лжедмитрию III, которого признали во Пскове. Это успехов не приносит, так как власть перешла к Ярославскому земскому собору. Заруцкий пытается примирится с Пожарским: раскаивается в присяге Лжедмитрию III, просит помощи в борьбе против поляков. Но неуклонен. Заруцкий тогда планирует покушение на Пожарского, заговор был раскрыт. Заруцкий в бегах с Мариной Мнишек и её сыном.
В декабре 1612 году они останавливаются в Рязанском городе Михайлов. А в феврале 1613г Земской собор провозгласил царем . Иван Заруцкий все еще надеется усадить на трон сына Лжедмитрия II. Ищет помощи: посылает послов к Персидскому шаху, сзывает казаков. Результатов это не приносит.
Земской совет отправляет против Заруцкого войско во главе с князем Одолевским. Заруцкий вынужден отступать и терять города. В итоге, весной 1614г вынужден запереться в Астраханской крепости, а после бежит и укрывается на Медвежьем острове. 6 июля Заруцкого с Мариной Мнишек привозят в Астрахань, затем в Москву. 12 июля 1614 года Иван Заруцкий казнен.
Иван Заруцкий и Марина Мнишек
Марина Мнишек польского происхождения, родилась в 1588 году. В 1604 году становиться женой Лжедмитрия I. Она первая коронованная царица на Руси. Брак продлился недолго, через неделю муж умирает. Ей приказывают вернуться в Польшу и больше не называть себя «русской царицей». По пути ее перехватывают и отправляют в «Тушинский лагерь». Марина становиться женой . Их лагерь разбит, они бегут в Калугу, где Мнишек знакомится с Заруцким. Он становится ее фаворитом.
У Марины Мнишек и Лжедмитрия II рождается сын Иван (существует версия, что Иван - сын Марины и Заруцкого). После смерти второго мужа она остается под покровительством Ивана Заруцкого. Они совместно планируют посадить на трон ее сына Ивана, готовят покушение на Пожарского. Но их планам не суждено было сбыться, их разоблачают и казнят.
Итоги
Иван Заруцкий - неоднозначная личность в истории. Он принял участие практически во всех событиях смутного времени. За что был объявлен предателем и жестоко казнен.
Но под Москвой, куда должна была собираться земля Русская, возникали раздоры, которые дали возможность полякам спасти себя и приостановить дело русское. Русские военачальники составляли триумвират, правивший не только войском, но и всей Русской землей, а дворяне и дети боярские составляли около них земскую думу. Таким образом, подмосковное войско изображало собой всю русскую нацию, все ее управление. Был приговор, не дошедший до нас, по которому трое предводителей признаны правителями. Это были: князь Трубецкой, Ляпунов и Заруцкий. К ним обращались с челобитными; и грамоты во все русские земли писались от имени трех; они предписывали городам высылать ополчения, собирать, доставлять и употреблять на месте указанным способом денежные сборы, раздавали и отбирали поместья. Ими постановлено, что те дворяне и дети боярские, которые не явятся к 29-му мая на службу, потеряют свои поместья. Московской земли служилые люди так же легко обращались к ним за справою поместий, как и к Сигизмунду, по пословице: что ни поп... то батька, кто бы ни дал, лишь бы дал! Прежде в одно и то же время давали поместья и вотчины и царь Шуйский , и тушинский самозванец , и Сигизмунд, и местные воеводы – в разных землях; теперь стали давать предводители войск, будто бы по совету всей земли, и так как между ними не было согласия, то эта раздача усиливала беспорядки. Боярин князь Димитрий Михайлович Трубецкой, человек небольшого ума, без душевной силы, по имени занимал первое место, потому что по рождению был выше двух других, но первенство его тем только и сказывалось, что в челобитных и грамотах имя его ставилось прежде других. Ляпунов считался у дворян и детей боярских заправщиком. Он всем распоряжался: первый в битве, первый в совете. Во всей Русской земле его знали за первого человека. И к потомству перешла с таким значением память о его личности . Это был человек земского начала; дума у него была – выгнать иноземцев, прекратить на Руси своевольство, выбрать царя всей землей и восстановить прежний порядок в потрясенном Московском государстве. Нравом он был очень крут и настойчив; его не останавливала боязнь оскорбить чужое самолюбие; он не разбирал лиц родовитых и неродовитых, богатых и небогатых, со всеми хотел обращаться с властью и решительно. Это стало многим не по нраву; иные обращались к нему за своими делами: их принуждали дожидаться очереди, стоя у избы военачальника, а он занимался другими делами и пока не кончал их, не выходил, хоть бы к самому знатному лицу. Строго преследовал он неповиновение и своевольство; он знал, что пока русские не отвыкнут от разнузданности, к которой приучились за несколько смутных лет, то великое дело – спасение земли не пойдет успешно. Многие знатные терпели от него брань и укоризны, и соблазнялись тем, что он ниже их происхождением, но выше властью; а он не сдерживал себя, чтобы иной раз не помянуть о Тушине и о Калуге тем, которые служили ведомому "вору" и признавали его царем. За это-то его особенно не любили, роптали и говорили о нем: "Не по своей мере он поднялся и загордился!" Всего неприязненнее он сталкивался с казаками, с полчищем Заруцкого, которое явилось к Москве не для того, чтобы спасать отечество, которого для него собственно и не было, а для грабежей и своевольства. Казацкие шайки скитались по окрестностям и делали бесчинства не хуже сапежинских шаек . Ляпунов хотел их взять, как говорится, в ежовые рукавицы, обращался с ними сурово, наказывал жестоко. Заруцкий увидал, что не только невозможно склонить Ляпунова к содействию его замыслам доставить престол сыну Марины, но даже и заикнуться об этом было опасно. Заруцкий был душа казачества, как Ляпунов – душа земщины. Заруцкий с казаками, Ляпунов с земскими, один против другого, – и тот и другой наперекор друг другу давали распоряжения. Те приходили просить поместий к Ляпунову, те – к Заруцкому. Заруцкий раздавал их казакам и людям своей партии, самовольно принимал деньги, присылаемые из разных сторон Русской земли, и наделял ими одних казаков, а Ляпунов ласкал и жаловал одних земских ратных людей. Случалось, одни и те же поместья и вотчины давал Ляпунов своим, а Заруцкий своим. Ляпунов отнимал у тех, которым давал Заруцкий, и отдавал тем, которые не были прежде в стане "вора", а оставались верны Шуйскому. Раздор, естественно, распространился между подчиненными в лагере: получавшие от Ляпунова были врагами получавших от Заруцкого, и наоборот; по этому поводу происходили беспрестанно драки, убийства и буйства всякого рода. И тогда, когда искатели поместий и вотчин вырывали друг у друга такого рода добычу, бедняки умирали с голоду, потому что от неустроения и неурядицы раздавалось жалованье самым несправедливейшим образом: одни получали много, другим не давали ничего. Тогда дворяне и дети боярские, пришедшие с ополчениями, собрались на совет и написали челобитную к трем предводителям, чтобы они созвали думу и установили между собой жить в любви и совете, дело всякое делали бы сообща; те, которые не служили в Тушине, не попрекали бы служивших там; жаловали бы ратных людей по числу и достоинству, а не так, что одни получали через меру, а другим не доставалось ничего; предлагали взять имения тех бояр, которые сидели в Москве вместе с поляками, чтобы каждый из предводителей взял себе имение одного из таких бояр, а имения прочих бояр и дворян, которые там находились, взять в казну; предлагали устроить управление над дворцовыми и черными волостями, и из их доходов содержать ратных людей; равным образом, сделать приговор о служащих в казаках боярских людях тех бояр, которые находятся в Москве. Не люба Заруцкому была эта челобитная, но он должен был согласиться на созвание думы. Казаки надеялись, что их голос на думе может повернуть дело в их пользу, а потому вместе с дворянами и детьми боярскими подписали челобитную и казацкие старшины.
Князь Дмитрий Трубецкой
Дума собралась 30-го июня. Она хоть и казалась собранием чинов всей земли, но не была тем на самом деле, потому что в ней не видно было духовных. На этой думе постановили правила для восстановления порядка. Видно было, что челобитная о конфискации имений была написана под влиянием страсти. Этого не приняли и не внесли в приговор. Восстановлены были приказы – большой или разрядный, поместный, разбойный и земский. В большом – должны были ведаться ратные дела; этот приказ должен был наблюдать за тем, чтобы заслуги убитых и изувеченных не были забыты. Поместный приказ должен был восстановить порядок в запутанном деле раздачи поместий и вотчин по правилам, которые тогда были начертаны. Положено было не отбирать имений ни у тех, которые были в Москве с поляками, ни у тех, что служили царику в Тушине, а отобрать у них все дворцовые и черные волости, которые они получили в последнее время не по своей мере, и оставить за ними только то, что прежде было получено законным порядком. Таким образом, земский приговор уничтожал действительность грамот короля Сигизмунда, который раздавал множество поместий и вотчин без всякого порядка, по челобитным, лишь бы увеличить запас своих приверженцев. Уничтожены также всякие присвоения поместий, учиненные каким бы то ии было образом, если это было без земского приговора. Но те, у которых больше не было никаких поместий, кроме данных королем, удерживали их в своей собственности. Равным образом, положено – не отнимать никаким способом поместий у тех, которые были отправлены при посольстве под Смоленск , и у тех, которые сидели в Смоленске , а также у жен и детей их, если они убиты. Каким бы способом ни были приобретены их имения, они оставались неприкосновенными – за явные заслуги земле Русской. Это правило простиралось и на сподвижников Михаила Васильевича Скопина . Учрежденный поместный приказ должен был испоместить всех дворян и детей боярских, разоренных и обедневших, в том числе тех, которые владели поместьями в порубежных местах и пострадали от литвы и крымцев; им следовало давать поместья во внутренних замосковных краях. Всех дворян и детей боярских, которые находились в городах на воеводствах или отправлены были на посылки, если они молоды и здоровы, следовало возвратить к военной службе, а на их место отправлять старых или нездоровых, негодных к службе. Прежде был издан приговор, что те, которые не явятся к 29-му мая, лишаются поместий, но так как возникли жалобы, что многие не могли сделать этого по бедности, то дума постановила, чтобы такая строгость не простиралась на тех, которые докажут по обыску, что они замедлили по бедности; равным образом, следовало возвращать отобранные поместья и тем, которые в это время хоть и находились в Москве, но поневоле, или же которых поместья были отняты и розданы по ложному челобитью. Последняя статья подрывала произвольную раздачу, сделанную Заруцким в пользу своих приверженцев, которым он раздавал имения, отнимая у других, без обыска, единственно по одной поданной ему челобитной. Постановлено было: крестьян и людей, беглых и выведенных насильно помещиками и вотчинниками в смутное время, возвращать прежним владельцам. Это было также противно казацкому духу, в каком действовал Заруцкий, объявляя всем свободу. Разбойный и земский приказы должны были ловить и судить разбойников и своевольников; чтобы предупредить на будущее время своевольства, совершаемые преимущественно казаками, постановлено: не посылать казацких атаманов одних с казаками по волостям и по городам за кормами, а посылать дворян и детей боярских со стрельцами и с казаками. Это последнее постановление явно было направлено против Заруцкого, в угодность партии Ляпунова. Никто не мог никого казнить смертью, без земского приговора, я всякое буйство строго должно было наказываться. Главными правителями оставались три военачальника: Трубецкой, Ляпунов и Заруцкий. Им поручалась печать, их подпись значила утверждение верховной властью; но эти три боярина не могли править самовольно, без земской думы, не могли никого казнить смертью, не поговоря с землей, ни ссылать в ссылку. Если о них о всех или о ком-нибудь из них окажется, что они не радят о земских делах и не чинят правды, или не станут их слушать, и через них вообще земские дела приостановятся, то вольно всей землей их сложить, и вместо них выбрать других, признанных более годными и способными. Этот приговор был подписан дворянами и детьми боярскими от двадцати пяти городов, которых они являлись как бы представителями в этой походной думе (Кашина, Лихвина, Дмитрова, Смоленска, Ростова, Ярославля, Можайска, Калуги, Мурома, Владимира, Юрьева, Нижнего Новгорода, Пошехонья, Брянска, Романова, Вологды, Галича, Мещерска, Архангельска, Переяславля, Костромы, Воротынска, Юрьева-Польского, Волхова, Звенигорода).
Приговор этой думы постановил, чтобы полководцы прекратили свои ссоры. Но после того взаимная ненависть разгорелась еще сильнее. Казаки злились на Ляпунова и на людей его партии; люди порядка думали, что теперь смирили казачество и можно преследовать казацкие своевольства всякими способами; были и из важных особ такие, что из зависти не хотели добра Ляпунову: таким был Иван Шереметев, возбуждавший против него умы.
Дворянин Матвей Плещеев поймал у Николы на Угреше двадцать восемь своевольных казаков и посадил их в воду: Неизвестно, самовольно ли это он сделал, или по приказанию Ляпунова. Казаки вытащили тела товарищей из воды и принесли в круг. Поднялся шум. Казнь казаков была противна смыслу только что составленного приговора; там было сказано, что нельзя казнить смертью без земской думы. Все полчище поднялось на Ляпунова, давно ненавидимого казаками; кричали: "тащить его сюда и убить!" Волнение так неожиданно и внезапно охватило все казачество, бывшее под Москвой, что Ляпунов пустился бежать к Рязани; за ним бросились в погоню вероятно уже свои, и уговаривали его вернуться. Догнали его под Симоновым монастырем, вечером. Он воротился, ночевал в Никитском острожке. На другой день рать его приверженцев узнала про казацкий замысел и пришла к Ляпунову большим сбором. Он подумал, что теперь может быть безопасен, и, по просьбе подчиненных, воротился на прежнее место. Но тут было только начало зла. Заруцкий распалял против него казаков; Иван Шереметев тоже. Узнали поляки, что делается в русском лагере. Они понимали, что всему душа – Ляпунов, что все восстание держится на нем. Избавиться от него значило – свалить с себя половину беды; избавиться от него казалось легко, после того, как казаки были против него. И вот представился случай погубить Ляпунова.
Поляки нашли возможность подделаться под почерк его руки. Это было тем легче, что воззваний, им писанных или подписанных, расходилось везде множество. Написали, как будто от Ляпунова, письма или послания в города. Попался полякам в плен какой-то казак; товарищ его, атаман Сидор Заварзин, просил об обмене этого пленника. Гонсевский велел отпустить пленного казака, и вместе с ним послал письмо, подписанное под руку Ляпунова. В нем говорилось, что казаки – враги и разорители Московского государства, что их следует брать и топить, куда только они придут. "Когда, Бог даст, Московское государство успокоится, тогда мы истребим этот злой народ", – было там сказано. Сам казак, освобожденный из плена, говорил Заварзину: "Вот, брат, видишь, какую гибель готовит нам, казакам, Ляпунов; вот письмо, которое перехватила литва. Он рассылал такие письма по разным городам". – "Теперь мы его, б... сына, убьем!" – сказал Сидор, по известию одного из поляков, которым, вероятно, сообщали о ходе устроенной козни . Сидор принес это письмо в круг; оно казалось как нельзя правдоподобнее не только по руке Ляпунова, но и по содержанию, после того, как сторонник Ляпунова, Плещеев, утопил самовольно двадцать восемь человек. 25-го июля казацкий круг потребовал Ляпунова к ответу; за ним пошли. "Я не пойду, – сказал Ляпунов, – пускай присылают разрядных людей". За ним в другой раз пошли. Он опять не пошел. В третий раз пришли за ним люди более степенные: Сильвестр Толстой и Юрий Потемкин. Они говорили: "Мы соблюдем тебя; не будет тебе никакого зла". Ляпунов пришел в круг. – "Ты писал?" – спрашивал атаман Карамышев. "Нет, не я, – отвечал Ляпунов, – рука похожа на мою, но это враги сделали; я не писывал". Казаки слишком разъярены были прежде против него, не слушали его оправданий и бросились на него с саблями. Тогда Иван Ржевский, прежде бывший ему врагом, увидел, что казаки поступают лицеприятно, и понял, что тут обман, стал заступаться за Ляпунова и кричал: "Прокопий не виноват!" Казаки изрубили Ляпунова, потом и Ржевского. В эти минуты ни Заруцкого, ни Трубецкого не было в собрании. Заруцкий нарочно устранил себя от этого дела, чтобы не принять на себя ответственности за смерть человека, любимого всей Русской землей, и не лишиться через то власти. Трубецкой поступал по наущению Заруцкого Свободить город Москву, защищать веру Христа".
Киреевский. Песни. Вып. VII, 18.
Как узнал то Гжмунд от своих изменников бояр,
Что разослал-то Ляпунов гонцов в города,
Гонцов в города просить воевод с войском сюда, –
Рассердился, распалился нечестивый Гжмунд,
Распалившись, велел воеводушку убить,
Того ли воеводу Прокофья Ляпунова,
И убили злы изменники воеводушку.
(Киреевский, Песни. Вып. VII, 18).
И.М. Заруцкий был одной из наиболее одиозных личностей в русской истории. Точных данных о его происхождении в источниках нет. Считается, что он был либо выходцем из Тернополя, примкнувшим к донским казакам, либо сыном литовского наемника, служившего русским царям. У него не было систематического образования, но он имел большую склонность к воинскому делу.
Внешне Заруцкий был очень красив: высокого роста, могучего телосложения, с копной черных кудрей и огненным взглядом больших черных глаз. В казачьей среде ему легко удалось выдвинуться в атаманы. Правда, некоторые современники отмечали, что Иван был не столько храбр, сколько лют, и был склонен к хитрости и перемене убеждений. Он легко давал клятву верности и тут же ее нарушал. К тому же у него не было никаких религиозных убеждений. Целью всей его жизни были деньги и власть.
Когда в 1604 г. на Дон пришла весть о походе «царевича Дмитрия» к Москве, Заруцкий тут же решил влиться в его войско. В то время ему было не больше 18 лет. Вместе с самозванцем он с триумфом вошел в Москву и, видимо, был включен в его казачью свиту. После убийства лжецаря Ивану пришлось вернуться на Дон, где он стал ждать удобного случая, чтобы вновь оказаться в столице. Поход И.И. Болотникова давал такую возможность, и Заруцкий примкнул к нему. Во время осады Москвы он был отправлен в Речь Посполитую, чтобы убедить «царя Дмитрия» в том, что ему следует немедленно ехать к войску. Однако Иван вряд ли нашел самозванца. Тот появился в Стародубе лишь летом 1607 г. Поскольку Болотников уже находился в Туле в блокадном кольце, Заруцкий остался при новом «царике». Потом поехал на Дон для вербовки казаков в его войско. Вернувшись с 5-тысячным отрядом, он стал его атаманом.
Еще больше удалось возвыситься Заруцкому в Тушинском лагере. За спасение войска самозванца от разгрома во время сражения на Ходынке он получил боярский чин. После бегства Лжедмитрия в Калугу Иван Мартынович не сразу последовал за своим «цариком». Сначала он попытался было поступить на службу к королю Сигизмунду. Но поляки не захотели считать его ровней, поэтому он вернулся к Тушинскому вору, где был встречен с большой радостью, поскольку самозванец нуждался в помощи казаков.
После гибели Лжедмитрия Заруцкий решил стать покровителем Марины Мнишек и ее сына Ивана. Он полагал, что у них есть все права на царский престол. Следовало лишь помочь им его получить и после этого занять рядом самое высокое место в государстве. Поскольку собственных сил у бывшего атамана было мало, он решил примкнуть к ополчению Ляпунова, чтобы потом воспользоваться победой патриотов в своих целях.
Поначалу все складывалось по-задуманному. В первых числах апреля ополченцы захватили Белый город и постепенно начали отбивать у поляков другие города и территории. Но потом оказалось, что П.П. Ляпунов категорически против возведения на престол Марины с сыном. Рязанец даже отправил посольство в Новгород, где рассматривалась кандидатура шведского принца Карла-Филиппа. Кроме того, он не позволял казакам грабить мирных жителей и сурово их наказывал за это.
В итоге Заруцкий решил, что его главным врагом является не польский король, а упрямый и дотошный рязанский воевода Прокопий. Для расправы над ним Иван использовал подложное письмо, в котором от имени Ляпунова содержался наказ городовым воеводам убивать любых казаков. Это письмо он подбросил знакомым атаманам. Те, естественно, возмутились и потребовали, чтобы Прокопий Петрович прибыл на казачий круг. Там подготовленные Заруцким казаки набросились на воеводу и убили.
После этого Иван Мартынович стал самовластным главой Первого ополчения. Его даже не обеспокоило то, что многие патриоты покинули Подмосковный стан. В его окружении было достаточно казаков для организации грабительских рейдов по небольшим городкам и селам. К тому же он присвоил себе вотчины и поместья московских бояр и заставлял их крестьян работать на себя.
Заруцкий нисколько не усомнился в истинности еще одного Лжедмитрия, появившегося в Пскове, и тут же присягнул ему Он был убежден, что этот самозванец полностью окажется в его власти. Только создание еще одного народного ополчения обеспокоило Ивана. В Д.П. Пожарском он увидел соперника и попытался его лишить жизни с помощью наемных убийц. Когда же те были схвачены и разоблачены, он покинул Подмосковный лагерь и отправился грабить богатую Рязанщину. Марину Мнишек он взял с собой.
Однако рязанские воеводы во главе с М. Вельяминовым дали достойный отпор бывшему тушинскому боярину. Они заставили его отступить к Воронежу. Там его настигли войска нового царя Михаила Федоровича. После кровопролитного боя Заруцкому и Марине удалось отойти к Астрахани. Там они обманули местных жителей, сказав им, что Москва захвачена поляками. Астраханцы согласились отделиться от страны, оказавшейся под властью польского короля (по версии беглецов), и попросить покровительство у персидского шаха.
И.М. Заруцкий вскоре почувствовал себя полным хозяином богатого Астраханского края. Он стал грабить не только местных жителей, но и храмы. Марина требовала оказывать себе и сыну непомерные почести. Однако весной 1614 г. в Астрахань пришла весть о том, что в Москве избран законный государь Михаил Федорович и что его войска движутся к городу. В страхе Марина и Заруцкий с небольшим отрядом казаков бежали на Медвежий остров реки Яик (Урал). Но царские стрельцы нашли их и там. Все беглецы были взяты под стражу и отправлены в Москву. Там состоялся суд над ними. И.М. Заруцкого приговорили к очень жестокой казни – его посадили на кол. Маленького Ивана повесили, поскольку он мог стать центром притяжения всех антиправительственных сил. Марину Мнишек заточили в тюрьме, где она вскоре умерла. На этом авантюра всех Лжедмитриев закончилась. (Морозова Л.Е. Россия на пути из Смуты. Указ. изд. С. 268–272.)
Достаточно большой объединенный отряд прибыл в Коломну из Владимира и Суздаля. Во главе его стояли воеводы В.Ф. Мосальский, А.В. Измайлов и атаман А.З. Просовецкий. В его составе были не только местные дворяне, стрельцы и служилые люди, но и донские казаки, которые раньше были в Тушинском лагере.
Атаман донских казаков, сторонник Лжедимитрия II Тушинского.
Заруцкий был родом из Тарнополя; еще ребенком был взят в плен татарами; выросши, ушел на Дон и выбран был казаками в старшины.
В 1608 г. З. пришел в Орел к второму Лжедимитрию с 5000 донск. казаков и с самозванцем, выдававшим себя за сына царя Феодора.
Летом 1609 г. он спас Тушинский стан, остановив москвичей на р. Химке. Вместе с Лжедимитрием З. бежал из Тушина в Калугу.
Узнав о смерти самозванца, З. хотел оставить свой отряд, но казаки силою удержали его в Калуге.
В 1611 г. З. соединился с ополчением Ляпунова.
В звании боярина, полученном в Тушине, З. вместе с кн. Трубецким и Ляпуновым составил временное правительство 1611 г. и спорил за первенство с Ляпуновым.
После убиения Ляпунова З. тщетно пытался остановить ополчение кн. Пожарского на дороге из Переяславля в Москву.
С преданными ему казаками в 1612 г. З. двинулся в Коломну, где жила Марина с сыном, и, разгромив этот город и опустошив рязанские места, остановился в г. Михайлове.
Он с казаками доставил много хлопот земскому собору и правительству в начале царствования Михаила.
В начале 1613 г. казаки З. разграбили Епифань, Дедилов, Крапивну.
Отправленный против З. воевода кн. Одоевский нагнал его под Воронежем и бился с ним здесь два дня. После битвы З. с казаками ушел в Астрахань.
Возможность соединения З. с волжскими казаками очень пугала правительство.
На Дон и на Волгу летели увещания от царя, духовенства и собора всяких чинов людей; волжским казакам царь отправил даже дары. Отправлены была грамоты от царя и собора и к самому З., с обещанием полного помилования.
Между тем, кроме Астрахани, и гор. Терский стал на сторону З. Казаки объявили, что весною они пойдут на Самару и на Казань.
Но вскоре между астраханцами и казаками произошли ссоры; З. принужден был запереться в Кремле, между ним и горожанами начался бой (16.14). Терский гор. отложился от З., и терский стрелецкий голова Хохлов двинулся на Астрахань;
Заруцкий принужден был бежать на Волгу, где Хохлов нанес ему сильное поражение.
Между тем кн. Одоевский нагнал З. в Яике, и осажденные здесь казаки выдали З. с Мариною и сыном; в июне 1614 г. З. отправлен в Москву; здесь его посадили на кол. Ср. Соловьев, "История России" (т. 8, гл. IV-VIII; т. 9, гл. I); "А. Арх. эксп." т. 2 и 3; "Собр. гос. грам. и дог.", т. 2; "А. ист." т. II и III; "Сказ. соврем. о Дмитрии Самозванце"; "Русск. истор. библиот." (т. 13). Н. П.-С. {Брокгауз} Заруцкий, Иван Мартынович - казацк. атаман, деятель Смутн. времени, род., по преданию, в Тарнополе и ребенком попал в плен к татарам; выросши, он бежал к Донск. казакам, где выдвинулся благодаря своей удали, силе и предприимчивости.
В 1608 г. З. с 5 т. казаков явился в Тушино и предложил свои услуги Лжедимитрию П. Летом 1609 г. З. спас Тушино, остановив моск. войско на р. Химке. 25 авг. 1609 г. он вместе с Лжедимитрием II и Мариной бежал из Тушина в Калугу, будучи недоволен Жолкевским, не давшим ему глав. нач-вания над рус. войсками, присягнувшими Владиславу.
В Калуге З. вступил в связь с Мариной.
После умерщвления Лжедимитрия II З. хотел покинуть свой отряд, но казаки силой удержали его в Калуге.
В 1611 г. З. соединился с ополчением Ляпунова и нек-рое время, вместе с Ляпуновым и кн. Трубецким, составлял врем. правительство, получив звание боярина.
В убийстве Ляпунова З. играл видную, но еще недостаточно выясненную роль. Когда сформировалось народ. ополчение под начальством кн. Пожарского, двинувшееся в 1612 г. к Москве, З. тщетно пытался его остановить под Переяславлем.
Заподозренный в сношениях с польск. королем, З. бежал из-под Москвы в Коломну, где проживала под стражей Марина с сыном Иваном, разгромил этот город и перешел в г. Михайлов.
В начале 1613 г. З. разграбил Епифань, Крапивну и Дедилов, но, видя отпадение многих казаков, решил перебраться в Украину.
В авг. 1613 г. против З. был отправлен из Москвы кн. Одоевский с войском.
Хотя после 2-дн. боя под Воронежем Одоевскому не удалось разбить З., однако последний бежал в Астрахань, рассчитывая поднять против Москвы донских, терских, волжских и яицких казаков и ногайских татар и двинуться вверх по Волге на Самару и Казань.
В Астрахани, которой З. овладел при помощи ногайских татар зимой 1613 г., он казнил воеводу кн. Хворостинина и мн. др., не разбирая ни сана, ни пола, ни возраста, грабил бухар. и перс. купцов, выкрал из Троицкого монастыря серебр. паникадило, из которого сделал себе стремена, пытался вступить в сношения с перс. шахом Аббасом и рассылал грамоты от имени царя Димитрия Ивановича, царицы Марины и царевича Ивана. Выведенное из терпения бесчинствами З. население Астрахани, наконец, восстало против него, и он, запершись в кремле с 300 верными ему людьми, начал громить Астрахань из пушек. В ночь на 12 мая 1614 г., когда к Астрахани приблизился передов. отряд царск. войск (700 чел. под командой стрелец. головы Хохлова), З. бежал вверх по Волге, на Ногайск. сторону, 14 мая спустился вниз по Волге, на 3 стругах вышел в Касп. море, пробираясь на Яик (Урал). 24 июня царск. войска осадили Медвежий городок на Яике, где З. с Мариной и ее сыном находились как бы в плену у казач. атамана Уса. 25 июня казаки выдали З., который 6 июля был доставлен в Астрахань, оттуда в Москву, где был посажен на кол. {Воен. энц.} Заруцкий, Иван Мартынович казацкий атаман под Москвою, 1612-13 г. один из начальников земского ополчения против поляков, погубивший Ляпунова и хотевший править Россиею именем сына Марины Мнишек, с нею бежавший в Астрахань и там казненный 1614 г. {Половцов}
